В то же время представляют не меньший интерес вопросы о том, что заставило российский государственный канал именно сейчас проявить к этой отдаленной от нас семьюдесятью с лишним годами заокеанской теме такое повышенное внимание, а также то, что при ее раскрытии было обойдено полным молчанием, хотя представляет собой огромную важность. Ответы на эти вопросы, как нам представляются, дают полное представление о состоянии нынешней политики Кремля и его ближайших намерениях.

Во-первых, в процессе показа было несколько раз подчеркнуто, что Рузвельт четыре раза переизбирался на пост президента, и не потому, что хотел этого, а из «интересов государства и по требованию народа». Во-вторых, в фильме убедительно говорилось о крахе монетаристской либеральной политики laissez faire предшественника Рузвельта президента Гувера как причине Великой депрессии, о том, какой вред неограниченная власть финансовой олигархии нанесла Америке и о том, что выход был найден Рузвельтом в резком усилении регулирующей роли государства, решении кричащих социальных проблем и в борьбе с коррупцией госаппарата. В обоих случаях намек на наши нынешние обстоятельства очевидный и прямой.

Теперь о том, что в фильме не прозвучало. А не прозвучало там главное для нас как для государства и народа – тот факт, что реформы Рузвельта в состоялись в значительной мере как реакция на события в Советской России и те явления во внутренней политике США (резкий рост левого, профсоюзного, социалистического и коммунистического движения), которые находились под прямым и непосредственным влиянием идей Октября и примера СССР. Несмотря на обвинения справа чуть ли не в попытке коммунизации Америки, Рузвельт на самом деле использовал элементы опыта СССР в решении экономических и социальных проблем США просто потому, что они были эффективны и работали, а также затем, чтобы как раз предотвратить реально грозившую его стране социальную революцию.

Как отмечалось в глубоко выверенной монографии ведущего советского американиста В.Л. Малькова «Новый курс» в США (М., Наука, 1973 г.), интерес к «советскому эксперименту» последовательно рос в США со времен «Десяти дней, которые потрясли мир» Джона Рида. Еще в 20-х годах один из влиятельных органов финансовых кругов США отмечал, что в СССР централизация управления промышленностью и система планирования ставят на службу нации естественные богатства страны и дают ей «мощный конкурентоспособный производственный механизм».

Посетившая тогда же нашу страну группа американских экономистов особо интересовалась тем, как русским удается так быстро восстановить полностью разрушенное в предшествующие годы народное хозяйство. И приходит к выводу: благодаря планированию и другим советским методам управления экономикой. Особое значение имеет то, что в эту группу входил будущий ведущий советник Рузвельта и разработчик идеологии и программы «Нового курса» - профессор Колумбийского университета Р. Тагуэлл. В 1928 году он писал: «Возможно, не за горами то время, когда мы, несмотря на существующие идеологические различия, спросим себя, нельзя ли извлечь из русского опыта некоторые уроки для нас самих, всесильных американцев».

Время для этого оказалось действительно не за горами. Ровно через год всесилию Америки наступил предел – ее экономика неудержимо полетела вниз, отбросив страну в XIX век. Там разразилась Великая депрессия  как раз тогда, когда народное хозяйство СССР, никак не связанное с бедами западной экономики, пользуясь преимуществами социализма, развивалось неслыханными темпами. Об этом стоило бы задуматься нынешним членам российского правительства и руководящим «медведям», приводящим в качестве оправдания дикого роста цен на продовольствие долгожданное вхождение нашей страны в «мировую экономику»!

А тогда в США, по мере углубления кризиса, полемика вокруг использования советской «методики» для его преодоления принимала общенациональные размеры. Задавался вопрос: «Почему только русские могут доставить себе удовольствие заниматься переустройством мира?». В 1930 году в книгу об экономических проблемах США Тагуэлл и другие ведущие американские экономисты включают главу о «русском опыте строительства социализма». По их мнению, советская экономическая система «демонстрирует изумляющую мощь производить и распределять товары…».

В это время американская система такого умения не выказывала. Осенью 1931 года на фоне дикого уровня безработицы в США, согласно американским источникам, советское внешнеторговое представительство в Нью-Йорке Амторг получило 100 тысяч писем с мольбой американцев дать им возможность выехать в СССР для работы на стройках социализма (See: W.E. Leuchtenburg. Franklin D. Roosevelt and the New Deal, 1932-1940. N.Y., 1963, p. 28). Около 2500 рабочих из США в это время были реально трудоустроены в СССР. Интересно, как сегодня прореагируют на подобный факт любители поучить нас американским неоконсервативным экономическим и социальным моделям?

Что же касается входящих в мозговой трест Рузвельта тогдашних экономистов США, то многие из них видели в опыте СССР неотразимый аргумент в пользу модернизации всей социальной политики капитализма в целях его собственного спасения.  В середине 30-х годов они считали, что «скачкообразный переход к социалистической экономике» был в США у порога, и только путем заимствования у русских «идеи планирования и целеустремленного, разумного контроля государства над экономической деятельностью» можно было рассчитывать на то, чтобы его избежать.

Не удивительно, что такой убежденный сторонник «капитализма с человеческим лицом» как Ф. Рузвельт воспринял идею государственного регулирования и реализовал ее в том числе и под влиянием советского опыта. Думается, что именно по этой причине он проникся глубоким интересом к нашей стране и в 1933 году, вопреки сильному сопротивлению правой американской элиты, настоял на установлении дипломатических отношений с СССР, а во время войны проявлял искреннюю симпатию к нашему народу и к ее лидеру.

Обо всем этом тоже ничего не было сказано в фильме. Канал-то «Россия» антисоветский, а перед выборами особенно. И все же, по-своему знаменательно, что также как в 20-30-е годы Америка в трудное для себя время пристально всматривалась в наш опыт, ища в нем ответ на жизненные вопросы своего существования, так и мы в нынешней России видим в реформах Рузвельта метод выхода из дикого ельцинского капитализма, напоминающего то, что творилось в Америке при Гувере. Пусть же, хотя бы через призму рузвельтовских реформ, нынешние правители России и их сторонники раскроют глаза на те истины, которые были ясны большевикам и о которых с учетом всего последовавшего за этим национального и мирового опыта говорит КПРФ в программе, предложенной сегодня народу.