- Честно сказать, удивлен утверждениями, что Булгаков в СССР был запрещён, - отметил Г.А.Зюганов. – Да, к Булгакову в советское время было очень непростое отношение. Однако не думаю, чтобы его произведения именно запрещали. Известно же, скажем, что И.В.Сталин был буквально очарован его «Белой гвардией» и пьесой «Дни Турбиных». Но, в общем, печатали его, конечно, скудно – факт.

На счёт чтения запрещённой литературы. Опять же, вопрос: юридически запрещённой, либо долго не издававшейся? Ведь у книг, как и у людей, бывают очень разные судьбы. Скажем, прекрасный «готический» роман Жорж Санд «Косуэлло» наш читатель знал в основном только по первой книге. И только сравнительно недавно познакомился с ним целиком. Или великолепный роман В.Язвицкого «Иван III» - лучшее, что есть об этом великом государе. Его, кажется, переиздавали с начала 50-х годов раза два или три. Почему? Тут должны разбираться литературоведы.

Что же касается вещей действительно запрещённых, то на ум приходит пастернаковский «Доктор Живаго». Да, читал, ещё в те годы, в списках. И остался весьма раздосадованным: безжизненная, вымученная вещь. Думаю, что её не надо было запрещать. Наоборот, полезно было бы устроить всенародное обсуждение. Убеждён, что люди бы правильно оценили бы этот роман. А так ореол загадочности и мученичества скрыл всю его слабость.

Да и вообще, разговор о «запрещённой литературе», когда мы говорим о культуре советской эпохи, просто уводит нас в сторону от куда более важной вещи. От знания того, что в великую советскую эпоху литературный рынок был настолько обилен, что во всём этом пыльном «неиздате» просто не было особой необходимости. Мы были самой читающей в мире страной. Книга была самым дорогим подарком. Домашняя библиотека – одним из главных показателей престижности семьи. А писатель – наиболее уважаемым и обеспеченным человеком. Сегодня ничего этого нет и в помине. Таланту не пробиться на книжные полки. Однако, я убеждён, что престиж книги и писателя мы сумеем восстановить. Без этого не может быть России.