На снимке: 1967 год. Таким он был в 50 лет

Когда началась война, Василию Толстикову шёл двадцать четвёртый год. Воевал он от звонка до звонка, с 1941 по 1945 год, воевал с честью. Его награды тому свидетельство: медаль "За оборону Ленинграда" (1943), орден Красной Звезды, Отечественной войны І и ІІ степеней (1944, 1945). Демобилизован в 1947 году, осел в Ленинграде. Работал в строительных трестах города начальником отдела, главным инженером. В 1948 году вступил в ВКП(б). Как видим, не торопился стать партийным человеком. Но стал коммунистом по убеждению на всю оставшуюся жизнь.

К партийной карьере Василий Сергеевич не стремился. Очень любил свою профессию строителя и полностью ей отдавался. В профессиональном деле его талант был очевиден — инженер по милости божьей. Немногословный по натуре своей, он не был оратором, не горазд был выходить к трибуне. Говорил приземлённо, по существу дела, которым занимался. Однако партийная карьера у него оказалась стремительной: через четырнадцать лет после вступления в партию, в 1962 году, он стал первым секретарём Ленинградского обкома КПСС. Объяснение тому найдём в особенностях времени 50-х, 60-х годов. После войны молодых, но зрелых профессионалов кричаще не хватало. В первую очередь не хватало организаторов производства. Они всегда на вес золота, а в то время тем более. Страна возрождалась, стремительно развивалась её экономика. Шло технологическое перевооружение производства, прежде всего военного, что диктовалось интересами национальной безопасности Советского государства — нужно было преодолеть военное превосходство США над СССР. Для Ленинграда — одного из главных центров оборонной промышленности — это имело первостепенное значение. Первым секретарём Ленинградского обкома мог быть человек, хорошо знающий, что значит организовать образцовую работу крупномасштабного производства, и умеющий это делать. Василий Сергеевич Толстиков — один из немногих, кто обладал таким знанием и умением. До того как стать первым в Ленинградском обкоме, он прошёл школу организаторской деятельности, исполняя роли заведующего отделом строительства и строительных материалов обкома, первого секретаря Гатчинского райкома, первого заместителя председателя исполкома Ленгорсовета, секретаря и второго секретаря обкома партии. Кадры в КПСС тех лет подбирались и воспитывались требовательно и умело. Можно сказать, что всем нажитым опытом жизни, работы с людьми Толстиков был готов к исполнению роли первого.

Что очень важно в его партийной биографии: он представлял то поколение, которое прошло испытание Великой Отечественной войной и сделало главным принципом своей жизни — раз надо, значит ты должен и сможешь. Василий Сергеевич обладал характерным для этого поколения неявным, как говорит С.Кара-Мурза, но социально значимым знанием, почерпнутым из уникального опыта социалистического строительства. В одном—двух разговорах с ним эти знания обнаружить было трудно. Они выявлялись в длительном общении с Толстиковым.

Я попытаюсь представить их примерно телеграфно: общественное производство — основа всей жизни, и материальной, и духовной; в нём идеал социализма доводится до реального состояния; в производственном коллективе человек получает честь и достоинство, в нём он защищён не только социально, но и морально; социалистическое производство признаёт личность коллективиста, индивидуалиста оно не терпит и в конце концов отвергает; оборонная промышленность — нерв всего производства страны, когда она в загоне — всё рушится.

Василий Сергеевич говорил обо всём этом живым народным языком, который, увы, ни мною, никем не запечатлен на бумаге. Прав С.Кара-Мурза: ушло поколение великих созидателей, ушло с ним и то уникальное знание социалистического преобразования жизни, которого не найдёшь ни в одном учебнике марксизма-ленинизма. Там теория, а знание практики, куда более сложной, чем теория — не обобщено, не систематизировано.

Я ВСПОМИНАЮ свой разговор с Василием Сергеевичем Толстиковым осенью 1990 года в Смольном. Тогда он сказал о Горбачёве и КО: "Что делают, сволочи! Производство на распыл пускают". Придавленный тяжестью идеологической войны, которую мы, как могли, вели в неравных условиях с Генсеком и его братией, я не придал значения этим словам. Вспомнил о них позже, когда нас уже не было в Смольном.

Толстиков — производственник-управленец до мозга костей. Не случайно при нём Ленинградский обком стал инициатором создания первых производственных объединений: "Светлана", "Электросила", "Красногвардеец", ЛОМО. В объединения вошли 43 промышленных предприятия и 14 научно-исследовательских и проектно-конструкторских организаций.

Василий Сергеевич руководил Ленинградским обкомом, когда промышленное предприятие становилось очагом многообразной социальной жизни. При нём создавалась мощная социально-культурная инфраструктура: поликлиники и больницы, библиотеки и дома культуры, детские сады, спортивные и туристические базы, дома отдыха и санатории. Добавим к этому не дорогостоящие столовые, своё хозяйство по производству сельхозпродуктов и растущее строительство жилья для работников предприятия. При Толстикове в феврале 1967 года обком партии одобрил инициативу парткома объединения "Светлана" по разработке перспективного комплексного плана социального развития коллектива.

Сейчас, когда оборонка разрушена, страна деиндустриализирована, головы новоявленных управленцев (старых осталось чуть) поворачивают на Запад: учитесь организации крупного производства, учитесь его культуре. И ни слова о том, что советские производственные объединения не имели аналога в мировой истории производства. Их опыт уникален. Василий Сергеевич Толстиков стоял у его истоков. В 1970 году его жизнь круто изменилась. Он был назначен чрезвычайным и полномочным послом СССР в Китайской Народной Республике. Все причины столь неожиданного изменения в судьбе Василия Сергеевича мне неизвестны. Но одну из них я знаю: шесть лет в Китае не было посла Советского Союза и когда стороны договорились о восстановлении деятельности советского посольства в КНР, то её руководство выставило условие — послом должен быть видный партийный работник.

Выбор пал на Толстикова.

Случилось это так: по окончании сессии Верховного Совета СССР, членом Президиума которого был Толстиков, Брежнев пригласил его к себе. Их разговор был кратким. Я передаю его в изложении Василия Сергеевича. Он вспоминал, что Леонид Ильич сразу пошёл с места в карьер: "Знаешь, Василий, мы хотим тебя направить послом в Китай. Там нужен человек крепкий, грамотный. Что ты на это скажешь?" Толстиков понял, что всё предрешено и ответ нужно дать незамедлительно. Он сказал: "Леонид Ильич, ну какой из меня дипломат? Я языков-то не знаю, только русский. Но раз надо, так надо". Ответил как солдат партии, каким и был всегда.

Назначение Василия Сергеевича послом произошло в период чрезвычайно сложных отношений между СССР и КНР. Осложнения начались сразу же после ХХ съезда КПСС. Компартия Китая решительно не согласилась с осуждением культа личности Сталина и обвинила руководство КПСС в оппортунизме. Не случайно шесть лет в Китае не было посла Советского Союза.

Толстиков прибыл в Пекин в разгар "культурной революции", с помощью которой Мао Цзэдун намерен был разрешить противоречия в китайском обществе и политическом руководстве. На улицах столицы бесчинствовали хунвейбины. Они держали в осаде здание советского посольства. Консул предупредил Василия Сергеевича: ворота перед парадным входом на замке и замотаны цепями, пройти в здание можно только через чёрный ход. Толстиков увидел у ворот посольства агрессивную толпу хунвейбинов. Василий Сергеевич велел водителю посольской машины включить сирену. Толпа смолкла. По указанию Толстикова сотрудники посольства сняли с ворот цепи, открыли замок, потом ворота. Посол Советского Союза на машине подъехал к парадному входу посольства и вошёл в него. С этого дня хунвейбины больше не собирались у посольства СССР.

Василий Сергеевич вспоминал через много лет: "Я твёрдо решил для себя: послу Советского Союза пробираться к месту работы через чёрный ход — это позор. Я понимал, что от того, как заявлю о себе в первый день, зависит вся дальнейшая работа". По признанию Толстикова, жизнь в первые годы в Китае была тяжёлой. Его побуждали к идеологическому противостоянию, к политической полемике. Василий Сергеевич твёрдо держался позиции: он посол и отвечает за упрочение межгосударственных отношений. Деловой тон отношений, которого всегда придерживался посол СССР, его выдержка и терпение, его уважение к народу Китая, знание его традиций, неотступность от государственных интересов представляемой им великой державы и, наконец, его дружелюбие и личное обаяние сделали своё дело — Василия Сергеевича всё чаще и чаще стал приглашать к себе премьер-министр Чжоу Эньлай. Их деловые встречи с годами переросли в дружеские. "До чего же мудрый был Чжоу, тонкого и гибкого ума человек" — вспоминал Толстиков. Отношения между СССР и КНР налаживались, нормализовывались. Заслуга в этом посла Советского Союза В.С.Толстикова несомненна. Его работа в Китае длилась с 1970 по 1978 год. Покидал он великую страну её другом. За успешное выполнение миссии посла СССР в КНР он был награждён орденом Ленина. То был четвёртый орден Ленина Толстикова. До конца жизни Василия Сергеевича китайское посольство в СССР — России поздравляло с его днём рождения, новым годом и всеми советскими праздниками.

ЗАТЕМ с 1978 по 1982 год работал послом в Нидерландах, в стране классической европейской культуры. Вновь пришлось расширять свой политический и культурный кругозор, чем Василий Сергеевич всегда серьёзно занимался. Его деятельность посла в Королевстве Нидерланды высоко оценена — один из немногих он удостоен награждения орденом Королевы Нидерландов.

В 1982 году В.С. Толстиков вышел на пенсию. Он прожил ещё более двадцати лет — умер в апреле 2003 года в Ленинграде. Всё это время занимался общественной работой. Перестройку принял как каждый честный коммунист — с горечью. Тяжело переживал реставрацию капитализма. С возрождением Компартии России — КПРФ стал её членом без промедления.

Можно бы было поставить точку в повествовании о жизни Василия Сергеевича Толстикова. Вроде бы в основном всё сказано. Да, сказано: о том где и как работал, про то, что на войне был не из последних. Когда смерть смотрела ему в лицо, не закрывал глаз, не отворачивался, воевал как и миллионы советских солдат — не на жизнь, а на смерть. Орденами в Великую Отечественную просто так не награждали. И всё же, коснёмся частностей, деталей, в которых раскрывается человек. Живой Василий Сергеевич не дал бы о них сказать. Он был скромный человек, но его скромность носила нередко жёстко пуританский характер: хватит об этом, чего рассусоливать. Как все ответственные партработники, на людях был застёгнут на все пуговицы — ничего личного. Работы невпроворот.

Прежде всего, он был бессребреник и сама доброта. Приведём один из многих примеров тому. По возвращению из Нидерландов в Ленинград Василий Сергеевич привёз с собой весьма дорогой подарок — картину знаменитого бельгийского художника XIX века Яна Михиеля Рейтена "Прощание при отплытии". Как-то в беседе с директором Эрмитажа Борисом Пиотровским узнал, что в Эрмитаже нет ни одной работы этого мастера, в то время как его произведения хранятся в музеях Антверпена, Тулузы, Филадельфии. Через день Василий Сергеевич передаёт в дар Эрмитажу "Прощание при отплытии" Я.Рейтена, а также редкую вещь — изготовленный из серебра с золотыми накладками и яшмой знак — жетон 1913 года Олонецкой железной дороги. Ленинград он любил самозабвенно и готов был отдать любимому городу всё, что имел.

Трогательно было его отношение к детям — своих не имел. В этом отношении примечателен такой случай. В бытность послом в Китае, Василий Сергеевич находился на отдыхе в Италии, в Риме. Однажды на пляже увидел плачущего мальчика — ныряя в морскую глубину, тот потерял часы (они соскользнули с руки). Василий Сергеевич, не долго думая, ныряет в воду на глубину до десяти метров и достаёт часы. Говорят, везёт доброму человеку. Радости мальчишки не было предела. Итальянские газеты писали о после Советского Союза, который любит детей и смелый человек. Эту историю я узнал от Маргариты Васильевны — здравствующей вдовы Василия Сергеевича. Сам он никогда бы о ней не рассказал.

Ещё об одном случае. В конце девяностых, в каком году не помню, я лечился с Толстиковым в одной больнице. Видел, как особо заботливо и тепло относились к нему пожилые женщины-медсёстры и нянечки. Спросил их: "Вы что — знаете Толстикова?". Услышал в ответ: "А кто же его в нашем городе не знает. Василий Сергеевич — он свой, наш". Они рассказали мне историю о том, как он помог одной женщине получить квартиру, очередь на которую давно подошла, да в бюрократических инстанциях всё никак не могли решить вопрос. Кто-то из работников исполкома посоветовал: "А вы идите к Толстикову, он решит". Дали ей его домашний адрес, сказали: "Идите к нему утром и, как он пойдёт к машине, тут и обратитесь. Не бойтесь, он простой человек". Женщина так и сделала. И простой человек Толстиков помог ей, решил вопрос в тот же день, призвав волокитчиков к ответу. Так вот, эта женщина через много лет, узнав, что Василий Сергеевич тяжело болен, пришла в больницу, чтобы выразить ему благодарность от всей её семьи. Да единственный ли это случай? Уверен, что не единственный. Таких как Василий Сергеевич Толстиков люди не забывают. Ленинградцы помнят, что Толстиковым была создана фирма "Лето" (из её парников овощи доставлялись в магазины). Что при нём построены Большой концертный зал "Октябрьский", дворец "Юбилейный", гостиница "Советская". Что при нём великий город к двадцатилетию Победы получил медаль "Золотая Звезда", а к пятидесятилетию Великого Октября в 1967 году Ленинград был награждён орденом Октябрьской революции.

...Сижу в скромной по нынешним временам квартире Василия Сергеевича. Смотрю на фотографию первого космонавта планеты Земля с дарственной надписью: "Василию Сергеевичу Толстикову с самым искренним уважением. Гагарин. 26.4.65 г.". В книжном шкафу часы — подарок де Голля.

Держу в руках пожелтевшую записку Толстикову от Джорджа Буша — старшего.

Листаю книгу Николая Черкасова с дарственной надписью. Читаю благодарственное письмо от Дмитрия Шостаковича... Но почему-то вспоминаю о женщине, которой Василий Сергеевич помог решить жилищный вопрос. Почему-то в сознании высвечиваются благодарные глаза и улыбки пожилых медсестёр и нянечек. И приходит на память шекспировская строка: он человек был...

Когда Василий Сергеевич Толстиков ушёл из жизни, то обнаружилось, что не было у него ни денежных сбережений, ни дачи, ни машины, ни ценных вещей. Тогда многие вспомнили: ездил он на общественном транспорте, да нередко всё пешком, пешком. Никогда не страдал комплексом своей исключительности. Простой был человек, настоящий. Обычный и необычный — великий гражданин нашей Родины.